Историю взятки писать очень трудно. Немыслимо описывать состязание двух лошадей, когда обе только что пущены со старта. А взятке до своего предельного пункта еще очень далеко. Мы только еще Ивашкины внуки и только можем описывать взятки в России, как хроникеры текущих событий. Быть может, какой-нибудь Ивашкин правнук напишет эту историю не только сначала, но и до конца... У нас, к сожалению, еще нет морального права написать одно маленькое слово в неиссякаемой истории взятки в России: конец. 1915год. Аркадий Бухов.
* * *
С момента своего возникновения взятка сразу разделяется на три вида: с угрозой, с напоминанием и без них Средневековье лелеяло второй вид взятки - с напоминанием. - Напомни твоему господину, - говорил какой-нибудь рыцарь, слезая у придорожного замка, - что, если его замок подпалить с восточной стороны, это будет весело.
- Может, еще чего-нибудь напомнить? - вежливо спрашивал привычный сторож, вынимая кусок пергамента и гусиное перо. - Я запишу.
- Напомни еще, что у рыцаря Шевалье Риккардо де Кардамона пустой желудок и пустой карман.
Слуга возвращался через десять минут, неся на вертеле кусок жареного барана и мешочек, снизу наполненный для тяжести железными опилками, а сверху прикрытый десятком потертых монет.
- Признает ли твой хозяин, что нет женщины красивее, чем прекрасная Мария Пиччикато дель Гравио ди Субмарина ля Костанья? Впрочем, это неважно. Дай-ка сюда мясо. И деньги давай. А вина нет? Ну и не надо. Вассалы брали взятки пачками, с целых деревень. Иногда деньками, иногда натурой. До сих пор еще не забыто, так называемое, jusprimae noctis.- право первой ночи, которое вассалы рассматривали как свадебный подарок новобрачным.
* * *
В России первую взятку потребовал Ярила. Это был простой, незатейливый чурбан, которому наши прародители мазали при всяком удобном и неудобном случае медом деревянные губы. Ярила был от этого липкий и сладкий. По ночам жрецы собирались целой толпой и, отгоняя друг друга, облизывали его до утра. Мазали славяне очень нехорошо. Старались иногда незаметно помазать смолой, если поблизости не было Ярилиных служащих.
- Черт тебя знает, - сердились славяне, - полфунта сотового на тебя вымазал, а хоть бы что... Так и издохла корова...
Но мазать, из-за боязни осложнений с деревянным скандалистом, было необходимо. Особенно усердно мазали конокрады, потому что без Ярилиной помощи нельзя было украсть самой подержанной кобылицы.
С тех пор и осталось выражение: "нужно смазать". В эпоху великих князей смазывали особенно усиленно воевод. Это были люди веселого и неуживчивого характера, с таким широким размахом и неиссякаемым интересом к чужому имуществу, что население вверенных им городов, в последний раз выразив свои лояльные чувства, само выходило на большую дорогу и начинало грабить.
Воевода с утра начинал обходить свой город, пытливо присматриваясь к быту своих подчиненных.
- Ай, Ивашка, друг, - останавливал он богатого горожанина, - ты здесь шляешься... А за что, почто ты, собачий сын, еще издали мне не кланялся, животом своим не подмел земли, свою шапочку распоганую не ломал ты, кошачий сын?!
Ивашка, будучи от природы человеком неглупым, приступал прямо к делу:
- Не гневись ты, свет-воеводушка... Ты прими от меня, сына блудного, эту курочку, эту уточку, да яичек еще три десяточка...
Воевода внимательно выслушивал это и ставил резолюцию:
- А и взять в тюрьму надо этого пса поганого, пса зловредного... К черту уточек, к черту курочек, да яички - ко всем чертям... Ты гони-ка сюда нам коровушку, да лошадушку, да...
- Ну, в тюрьму так в тюрьму, - прозаически решал Ивашка и шел к заплечным мастерам. Это были люди профессии, еще не подведомственной ремесленным управам.
С Ивашкой они обращались так неосторожно, что, уходя из тюрьмы, он забывал там три пальца или одно ухо. После этого Ивашка надевал кумачовую рубаху, затыкал топор
за пояс и резал купцов.
Когда Ивашкины потомки стали ходить в приказы писать жалобы, дело обстояло уже на более правильной расценке услуг.
- Прошеньице бы, - говорил Ивашка-внук писцу, - землицу у меня пооттягали.
- Тебе как: на алтын или на курицу написать-то? - деловито спрашивал писец. - Может, гусь есть - и на эту птицу можно. Особенно, ежели жирная она, птица-то твоя...
- Да мне бы так уж... Чтобы отдали-то... Землицу-то...
- Чтобы отдали? - удивлялся дьяк или писец, - ты вот что хочешь... Это, брат, коровой пахнет...
Ивашка-внук думал, раза четыре бегал советоваться о близкими людьми, искал писца победнее и наконец приходил решительный и тороватый.
- Пиши, черт старый, на пару с санками... Так, чтобы дух из них вышибло, сразу чтобы отдали...
Когда дело попадало в суд, Ивашкиному благосостоянию наступал конец. Его, как гражданского истца, конечно, сажали сначала в подвал. Выдержав там известное время,
достаточное для перехода его недвижимого имущества в полную собственность судейского персонала, его выпускали в качестве свидетеля по собственному делу и, перед процессом, некоторое время пытали. Если Ивашка оставался жив, его оправдывали и снова сажали в тюрьму; если он не выдерживал, его тоже оправдывали, а присужденную землю судьи брали себе.
В этом случае Ивашка, по истории русского права, назывался повытчиком, от слова "выть".
В эпоху петровских времен взятки брали осторожнее и сразу перешли на деньги, хотя в отсталой провинции брали еще всем, что можно было довести, донести, проволочь или догнать до официальных учреждений.
В то время все помещики тягались. За что - этого никто не знал, но помещика, который бы не тягался с другим из-за чего-нибудь, все переставали уважать.
- Приметно, государь мой, - говорили тяжущемуся помещику чиновники в платьях немецкого покроя, - что достаток имеете немалый.
- Именьишко худое, деньжишки мелкие, -начинал плакаться помещик. - Серебра - только чайная ложка. ..Ее бы подарить кому-нибудь, да не знаю - кому...
Чиновники сейчас же придирались к слову.
- На сие мудрецом одним франкским сказано: "Сухая ложка рот дерет". Оную смазать надлежит,
* * *
...Самым тяжелым видом взятки, как я уже сказал раньше, надо считать третий - без угроз и напоминания, наиболее частый в последний период русской жизни.
- Видите ли; я хотел бы, чтобы эта бумага...
- Не могу-с
- То есть даже не то, а чтобы...
- Не могу-с.
- Я, собственно...
- Не могу-с.
Оторопевший человек, которому нужно получить бумагу во что бы то ни стало, растерянно оглядывается по сторонам, краснеет и начинает гибнуть на глазах у окружающих.
- Разрешите мне только передать вам эту бумагу...
- Не могу-с.
- У нее в середине копия. Зеленая.
- Не могу-с.
- Синяя.
- Знаете ли, не могу-с.
- Красная, черт возьми...
- Красная? Гм!.. А вам что, собственно, угодно?
Аркадий Бухов.1915год
|
